"Улыбнись нам, Господи"

[shperk]

Марина Тимашева:
На фестивале "Балтийский Дом" один из лучших режиссеров Литвы, лауреат
многочисленных международных премий, автор постановок "Играем Шиллера"
и "Ревизор" в московском "Современнике", Римас Туминас показал
спектакль "Улыбнись нам, Господи". Это инсценировка двух романов
живущего в Израиле писателя Григориюса Кановичюса и, без преувеличений,
театральный шедевр. Три старых еврея пускаются в путь, им предстоит
добраться до Вильнюса, чтобы один из них мог просить помилования для
своего сына, стрелявшего в генерал-губернатора. В книге сына казнят, в
спектакле жертвами очередного погрома становятся сами просители. Если
можно использовать в театре жанровые определения, связанные с
кинематографом, то это дорожная история. Почти все ее действие
происходит на телеге, собранной изо всех тех предметов, которые жаль
было оставлять, а жаль было почти всего. В центре сцены громоздится
гора из коричневого дерева шкафов, полочек, сундуков, мешков, к ней
приставлено пианино - оно играет роль лошади. Мелкими шагами пятится
массовка, чуть покачиваются фигуры на, так сказать, телеге - иллюзия
движения создается очень простыми, изумительными средствами. Так
устроен весь спектакль. Он напоминает о театральном почерке раннего
Роберта Стуруа, о его "Кавказском меловом круге" и "Квар-кваре", и
почти не поддается описанию. Тут дело в теплых коричневых тонах, в
невозможно смешных афористичных репликах, в дивной музыке Фаустаса
Латенаса, в тончайшем мастерстве исполнителей главных ролей Сигитаса
Ричкаса, Витаутаса Григориуса, Гядиминаса Гирдвайниса и Витаутаса
Шапранаускаса, в каждом жесте трагической клоунады, в том, как комедия
положений и характеров оборачивается трагедией характеров и положений,
в местечковом аромате и всечеловеческом смысле спектакля, в истории
иудеев, которая одновременно оказывается христианской историей.

Вроде бы она совсем бытовая, но восходит к
притче, история прозаическая, но рассказанная языком поэтического
театра, история смешная, но смеяться и плакать вам придется
одновременно. На сцене - дощатая дырявая стена-задник. По правую руку -
двери старинного храма, когда они распахиваются, в глаза бьет
ослепительный свет. В эти распахнувшиеся двери войдет, как во врата
рая, умерший в пути Авнер Розенталь, тот, что мечтал стать деревом и
рассуждал: "Все народы хороши, но лучше быть ольхой". Трое жителей
местечка - это болтливый, мудрый и суетливый Авнер, огромный
молчаливый, похожий на ветхозаветного пророка Эфраим, унылый аккуратист
Шмуль и примкнувший к ним в пути аферист, жулик и воришка Хлойне,
вечный источник распрей и неутомимый рассказчик анекдотов.

Хлойне:В Иерусалиме нашли еврея,
который 50 лет подряд, три раза в день, ходит к стене плача и молится.
Конечно, народ сбежался посмотреть на такое чудо. Его спрашивают:

- Слушайте, скажите, пожалуйста, а вот что вы просите у Господа утром?

- Утром я прошу у Господа чуть-чуть хлеба для себя и для своей семьи.

- А, скажете, а днем, что вы просите?

- Днем я прошу чуть-чуть денег для себя и для своей семьи.

- А, скажите, а, вечером?

- Вечером я у Господа Бога прошу чуть-чуть счастья для себя и для своей семьи.

- И что, так 50 лет?

- Да, 50 лет три раза в день.

- Скажете, пожалуйста, а какие у вас ощущения?

- У меня такое ощущение, что я разговариваю со стеной.

Марина Тимашева:Когда эта четверка
спутников выстраивается на авансцене по росту, все - в темных пальто и
сношенной грубой обуви, когда они закладывают за согбенные спины одну,
и потом вторую руку, когда они, дождавшись первых тактов музыки,
начинают медленно и степенно переваливаться с ноги на ногу, намекая на
ход еврейского танца, но совершенно его не акцентируя, люди в зале
рыдают в голос. И ждут этого прохода-рефрена, как минуты свидания с
настоящим театром.

Позволю себе привести фрагменты обсуждения
спектакля театральными критиками разных поколений. Это Наталия
Каминская из газеты "Культура", Анастасия Арефьева и Влада Куприна из
Российской Академии Театрального Искусства и их профессор Алексей
Бартошевич.

Голос:Вот эта троица артистов меня
просто потрясла. Такой сочностью, такой искренностью существования,
таким умением рассказать анекдот, но не впасть в него. Видимо, что-то
происходит в театральном сознании. Общий процесс - потребность
рассказать человеческую историю. С этой точки зрения, одна из финальных
фраз пьесы: "Господи, сделай всех евреями" воспринимается, как
"Господи, сделай всех людьми".

Анастасия Арефьева:
Политические события и исторические, они все связаны, они становятся
частью человеческой судьбы, перетекают одно в другое. Дом-ковчег -
дом-повозка, и земля обетованная, которую они ищут, к которой они идут,
она здесь, она есть уже. Идти далеко, в этом смысле, не надо. По
атмосфере, по уважению к культуре, настолько это было удивительное
единение, что, действительно, национальный вопрос, он есть, он,
конечно, заявлен практически во всем, но он оказывается вторичен. Фраза
одного из героев: "Мне все народы нравятся, но лучше быть ольхой" - она
обо всем говорит.

Влада Куприна:
Вот этот дырявый мир, который со всех сторон должен продуваться
ветрами, он наполнен таким человеческим теплом, человеческой радостью и
приятием жизни, при тех страшных вещах, которые там происходят. Это
спектакль про человеческий стоицизм, показанный необычно, с такого
странного и неожиданного ракурса.

Алексей Бартошевич:Ощущение
страшной беззащитности жизни, и поэзии не мощно взрывчатой, а поэзии
печальной. Олеша сказал, что в эпоху сплошной индустриализации надо
думать медленно. Сколько бы мы ни говорили о меняющемся темпе жизни, о
ее точечности, все равно, мое сердце требует и ждет от театра
человеческой истории, которая, при всем метафоризме, и при всей
философичности была рассказана в этом замечательном спектакле
изумительными актерами.

Марина Тимашева:
"Улыбнись нам, Господи" - старый спектакль. Ему уже 10 лет. Его будут
играть в новом здании, специально построенном в Вильнюсе для Малого
театра и Римаса Туминаса. И мне кажется, что восстановление постановки
- это еще и гражданский поступок. Со мной согласен художественный
руководитель и режиссер Каунасского молодежного театра, чудом выживший
во время фашистской оккупации и написавший об этом книгу, - Станисловас
Рубиновас.

Станисловас Рубиновас:В Литве, по
многим причинам, было и сейчас еще увеличилось, нехорошее настроение по
отношению к евреям. Евреев в Литве осталось очень мало. В настоящее
время проживает 4 тысячи. До войны в Литве было 250 000 евреев. 200 000
евреев было уничтожено в первые месяцы оккупации. И это было сделано не
руками немцев. Почему? Тут причин несколько. Одна из этих причин -
реакция на то, что евреи очень приняли Красную армию. А приняли они ее
потому, что с обеих сторон надвигались две силы - немцы и Красная
армия. Но, это не главная причина. Там и религиозная причина очень
важна. Потому что евреи замучили "литовца" Иисуса Христа, и так далее.
До сих пор этот миф существует, и в интернете об этом все время пишут.
Если почитать интернет, это очень страшно. Увеличивается это еще и
потому, что сейчас идут разговоры о возвращении недвижимого имущества
еврейской общине. На это реакция очень нехорошая. И на фоне этой
реакции по телевидению идут юмористические передачи, где героями
являются евреи. Как будто бы ничего не сказано против, но евреи
показаны плохо. Как будто бы они коверкают литовскую речь, у них есть
всякие еврейские ужимки, и так далее. Почему я все это говорю? Потому,
что все то же самое есть в этом спектакле. Но, если там это сделано
зло, то здесь это сделано с большой любовью. Весь спектакль, вообще,
сделан с большой любовью к человеку.