- Откуда у Ингерманландии взялись флаг, герб и ордена, если своей государственности не было?

Ульяночкин: Представьте, была, хоть и недолго. До революции любая ингерманландская бабушка могла продать молоко, картошку и купить себе платье. Можно было работать больше и купить себе, к примеру, американскую молотилку или нанять пастуха из Финляндии - ингерманландцы жили не только независимо, но и весьма зажиточно. Поэтому в 1917 году все было сначала тихо-мирно, а потом в Питере начался голод, и к крестьянам поехали продотряды. Но крестьяне-то были свободными, торговали по всей Балтике свободно и решительно не понимали, почему они должны отдавать честно заработанное. В отличие от русских дворян, им никогда ничего не жаловал царь "со своего плеча", не дарил угодья или крепостных. Они всего добивались своим трудом, не зря таких зажиточных крестьян в Прибалтике называют "серыми (иногда картофельными) баронами". Естественно, покатилась волна восстаний. На Карельском перешейке есть такое местечко, Кирьясало, в районе Лемболова - довольно глухие места. И вот крестьяне пяти деревень провозгласили выход из Советской России. В течение двух лет они умудрялись отбиваться от войск, брошенных на подавление мятежа. У них действительно были флаг и герб. Они даже издавали собственные марки, собственные боевые ордена! Руководил обороной известный полковник Георгий Эльфингрен, и, понимая всю безысходность, они до двадцатого года продержались. Впоследствии Эльфингрен примкнул к мятежу Савинкова и был расстрелян: 
 Миф об "убогом чухонце" Свободно жить не запретишь?

Совершенно невообразимо сочетание барельефов на Большой Подъяческой улице, угол Фонтанки. Там, над подъездом, на первом этаже, вылеплены два воина, подающие друг другу руки. Один в римских одеждах, в руках же второго - щит, на котором четко изображен магендавид. На третьем этаже серп и молот - появившиеся, разумеется, в более поздние времена, на балкрне пятого этажа - двуглавый орел.

"Еврейский дом в Санкт-Петербурге", или "после погрома вы можете занять эту комнату"

Если свернуть на улицу Мончегорскую с проспекта Энгельса и миновать ПТУ, возле которого по утрам перед началом занятий молодые люди стоят и курят марихуану, можно увидеть полуразрушенный, обгорелый, старый двухэтажный деревянный дом. Когда-то, лет пять назад, на этом доме висела мемориальная доска: "В этом доме прятался на подпольной квартире Владимир Ленин на пути из Разлива в Смольный". Сейчас этот дом почти обвалился. В нем проживает семья, которой губернатор Владимир Яковлев упорно не желает дать новую квартиру.

Как-то раз этим домом заинтересовались "новые русские". Однако, подсчитав и убедившись, что реставрировать его будет себе дороже, навсегда скрылись на своей блестящем "Мерседесе" в неизвестном направлении. Так и стоит этот дом без тепла и света, так и живет в нем забытая всеми семья, зажигая свечки по вечерам и продолжая надеяться на чудо.

Это дом можно назвать символом Выборгской стороны. В самом деле, сегодня как-то удивительно легко- и даже радостно и скоро - привыкаешь к контрастам: к бомжам, копающимся с утра в помойках в поисках пивных бутылок на фоне двухэтажных великолепных коттеджей "новых русских", к просящим на хлеб старухам, стоящим у входа в магазин "Дэвис" (один из самых дорогих и изысканных магазинов района). Привыкаешь к сообщениям о голодных больных психиатрической больницы имени Скворцова-Степанова, и к сообщениям о воровстве чиновников, ответственных за восстановление размытой ветки метрополитена от "Площади мужества" до "Лесной". 
Радио Свобода Программа "Выборы 2000"