Интервью с адвокатом Генри Резником

-Где-то в одиннадцать лет во дворе я узнал, что я - еврей. На это я был твёрдо согласен и до определённого возраста вступал в драки. Они, конечно, проходили с переменным успехом - иногда я был бит, но чаще всё же побеждал. Потом у меня просто не было объективной возможности куда-либо спрятаться. Кругом одни евреи! Всё до седьмого колена прослеживается - ни одного шляхтича, мимо прошло и татаро-монгольское иго. Мой отец был из бедной еврейской семьи из местечка Знаменка, что под Кременчугом. У него был удивительно красивый голос, однако случилось так, что из-за определённого дефекта ему так и не удалось закончить вокальный факультет консерватории. Он закончил Московскую консерваторию, директорский факультет. Перед самой блокадой, буквально последним эшелоном нам удалось выбраться из Ленинграда в Саратов, где отца назначили директором местной консерватории. По линии моей мамы, которая была пианисткой, соединились два могучих рода: Шнеерсонов и Рафаловичей. Таким образом, мои предки - известный любавичский рэббе Шнеерсон, с другой стороны - главный раввин кременчугской синагоги Рафалович, записанный в старую еврейскую энциклопедию.

Время, я, Шагал и другие

«Я всегда хотел угадать тайну времени. Еще довольно давно, когда я начал изображать человека и его воспоминания, его размышления как что-то одновременно существующее и видимое, мои картины иногда считались чудачеством. Но ведь это время человека, каков он есть на самом деле. Разве память не форма времени? А память всегда с человеком, его прошлое всегда с ним. И его мысли. Это как будто одно существо. И я его изображаю. Это помогает мне понять человека.»

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский. ЕВРЕЙСКИЙ ПОГРОМ

Я шел к товарищу, когда вдруг из двух боковых улиц с барабанным треском
появились солдаты.
Я и все со мной метнулнсь, как рыбы, почувствовавшие сеть.
Куда? За кем-то я проскочил в подворотню.
Подворотня захлопнулась и я очутился во дворе, битком набитом евреями.
Двор, как бы дно глубокого колодца.
Из раскрытых окон всех этажей этого колодца смотрели па меня глаза
евреев.
Я один среди них русский, н ужас охватил меня.

( Read more... )

Еврейский автомобиль

- Еврейский автомобиль, - тараторила она,, брызжа слюной, - появился в
горах, и ездит по вечерам по безлюдным дорогам, и охотится за девочками,
их режут и из крови пекут волшебный хлеб.
Этот автомобиль желтый, весь желтый, - говорила она, ее лицо искажал
ужас, - желтый, весь желтый автомобиль, и в нем четверо евреев, четверо
черных убийц - в крови, и с подножки тоже капает кровь, люди своими
глазами видели. Они убили уже четырех девочек, - двух из Витковиц, а двух
из Круммы Богемской, они подвесили их за ноги и отрезали им головы, и
кровь текла в сковородки.

( Read more... )