(no subject)

[shperk]

Уходит из-под ног у дедов почва
В могучей Вильне, некогда богатой Варшаве
И в центре знаменитом талмудизма -
Воложине. Их внуки
Бегут от варварства, галут преумножая.
Спасаются от римских легионов -
Кто прытью ног, кто хитростью крещенья.

Оставленный бегущими, поэт
О попранной Шохине горько плачет
Пред теми, кто еще не убежал -
По слабости, по глупости и лени.

Толпливые когда-то синагоги,
Бейт-мидраши, иешивы и дворы
Хвастливых цадиков, равно как и погосты,
Теперь пусты.
Не Бог, а многобожье
Сейчас в почете у израильтян.



"Треть вымрет, треть сбежит, треть отречется!"
Оракулы в чиновничьих мундирах
Правей бывают самых правоверных.
В такое время не талмид-хахамам
Провозглашать провидческие сны.


Пустеет Вильна - "Сура с Пумпедитой"
- И нового гаона не родит.
Какое гам, погромы за погромом.
Литва была почти что Палестиной,
Теперь - Черта вычеркивает жизни
И жертвой беспричинной братской злобы
Местечко пало, как когда-то Храм.


Сбежавший из Черты интеллигент
- В немецком платье, в сером Петербурге
На шумной Петроградской стороне,
В Коломне, на Васильевском притихшем
Пытается хоть память удержать,
Собрать что можно, записать, оставить.

Иосиф Флавий, но не перешедший
К Веспасиану.
Нет, с его культурой,
Но не с всеядством царского слуги.

Он знает, что пройдет и этот ужас...
Когда-нибудь. Тогда его работу
Разыщут непременно и прочтут.
Работает историк день и ночь,
Пока еще на улице спокойно
И есть минута сесть и написать
О появленьи новых Маккавеев.


МИХАИЛ БЕЙЗЕР