shperk | Можно не поверить, но люди, пережившие гетто, часто невыносимо стыдились этого

Из воспоминаний Романа Мордоховича: «Многие годы Яма была знаковым местом для минских евреев. В 1970-е и 1980-е каждый год 9 мая там собирались тысячи жителей города – евреев. Примерно с 11 часов утра невозможно было пройти по Ратомской улице. Это не было ни официальным, ни самодеятельным митингом, об этой встрече никто никогда не объявлял, но из года в год количество приходящих туда людей увеличивалось. Были некие попытки возложения венков с бело-голубыми лентами, но они моментально пресекались властями. В начале 1980-х с самого утра к Яме подгонялись грузовики с генераторами, и через огромные «митинговые» динамики начиналась трансляция невыносимой громкости музыка. Как правило – «песни советских композиторов». Даже на расстоянии нескольких десятков метров от автомобилей невозможно было находиться и, тем более, разговаривать. Многотысячная толпа медленно перемещалась, пожилые уходили, молодежь искала другое место. Со временем эти встречи превратились в некую молодежную тусовку. Там знакомились, иногда потом и женились, читали письма из Израиля, Америки, узнавали новости. Об этой традиции минчане, живущие в Израиле, хорошо помнят. Фраза «Последний раз мы виделись в 1982-м на Яме» не требует пояснения коренному минчанину. Раз на Яме, значит, 9 мая.

А вот о другой дате встречи на этом же месте знают значительно меньше людей. 2-го марта, в день того - самого жуткого погрома, на Яму тоже приходили люди. Много-много меньше. У этой встречи не было тусовочного оттенка. Там редко можно было встретить и человека, пережившего гетто. Я бы назвал этих людей – «второе поколение». Дети тех, кто был ТАМ. Иногда уже со своими детьми. На этой встрече не обменивались сплетнями, да и говорили вообще-то мало. Можно не поверить, но люди, пережившие гетто, часто невыносимо стыдились этого».
На фото снято такое событие 2-го марта в конце 1970-х.

22 K
Памятник "Яма". Город Минск

Из воспоминаний
Зимой мы, дети, ходили к большой яме, скорее –котловану, по крутым склонам которого любили скатываться на санках. Несёшься на огромной скорости вниз, сердце замирает, визг, смех, сани сшибаются, переворачиваются, на снегу вопящая куча мала. Встанешь, отряхнёшься и опять бежишь наверх с санками, чтобы ещё и ещё раз ощутить сладость полёта. Незабываемое наслаждение. Мокрые от снега, раскрасневшиеся, со съехавшими набок шапками, возвращались мы домой. Однажды, увидев меня в таком состоянии папа поинтересовался, где я так вывалялась в снегу. « Каталась на яме», - невозмутимо ответила я. Он спокойно, но очень твёрдо сказал: « Не ходи туда кататься. Там немцы расстреляли много людей.» Я ни разу не нарушила просьбу отца. Была ли я поражена сказанным, не знаю. Но как видно, впечатление слова произвели сильное, если этот разговор я помню до сих пор, спустя 60 лет.